История была странной, но весьма логичной и связанной.

Пять лет назад, он - Мадара Учиха, успешный выпускник экономической академии и начинающий предприниматель попал в аварию, возвращаясь домой с празднования своего двадцать первого дня рождения. Из-за сильной травмы головы он впал в кому. Пролежал в ней почти полгода, а когда, наконец, очнулся – не желал узнавать никого из родственников, Сенджу называл злейшим врагом, а родного брата Изуну считал давно умершим. Потребовались большие усилия психологов и не дюжее терпение Хаширамы, чтобы вернуть Учихе память. Но и после этого он не смог до конца поверить в настоящее. Спустя какое-то время ему начали сниться сны о тех самых “мирах ниндзя”, войнах, демонах, алых глазах и какой-то организации. Но самое пугающее, что после таких снов он долго не мог вспомнить, кто он на самом деле и все продолжал называть себя “главой клана Учиха” а то и вообще Тоби. Благо, подобные сны юноше снились не очень часто – всего раз в пару месяцев.
Мадара тряхнул головой, пытаясь переварить полученную информацию. Всё его годами укладывавшееся мировоззрение рушилось карточным домиком и вновь складывалось в причудливую мозаику у его ног. Нет Шарингана и дзюцу, нет противоборствующих кланов и вечной войны, нет предателей. Жив Изуна, никогда не знавший о Мангеке, а потому не обреченный когда-либо пожертвовать глазами ради брата. Жив Хаширама, искренне любящий Мадару в этом мире.
В мире, перевернутом с ног на голову.
Сенджу тяжело вздохнул, и решил, что сейчас, пожалуй, самым правильным будет оставить Учиху одного. Он едва осязаемо коснулся губами виска юноши, и ушел на кухню готовить завтрак.
Через полчаса, когда Мадара все-таки взвесил все плюсы и минусы и пришел к выводу, что в этой реальности все не так уж плохо, Хаширама позвал его к столу.

***

- Итадакимас! – улыбнулся шатен, разливая по бокалам “Мерло” шестилетней выдержки.
- Вино на завтрак, Сенджу? Ну ты и сноб, - хмыкнул Учиха, смеряя взглядом так же стоящую на столе тарелку с овощным салатом и аппетитно пахнущую яичницу.
- В честь праздника можно.
- Праздника?
- Ну да, - Хаширама едва заметно нахмурился, - Твоего дня рождения.
- Ах да. Точно… - брюнет кивнул, старательно делая вид, что и так это знал, - Ну, тогда за меня.
Едва он успел поднять бокал, как из коридора раздался резкий пронзительный писк. Юноша вспомнил, что это называется дверной звонок, и трижды проклял его создателя.
Сенджу лениво поднялся и пошел открывать. Мадара, на всякий случай, пошел следом.

- Доброе утро, Хаширама-сан, - жизнерадостно произнес знакомый до боли в ушах голос, но из-за спины Сенджу, Мадара так и не мог разглядеть гостя.
- Ммм, привет. Мы вас даже и не ждали, - мужчина довольно хмыкнул, чуть отходя в сторону и освобождая Учихе обзор. Тот нетерпеливо пробрался вперед и замер, едва увидев перед собой обладателя голоса.
- Изуна… - только и смог выдавить Мадара. Стоящий на пороге юноша лишь растерянно улыбнулся, убирая непослушную челку за ухо. Другой рукой он умудрялся одновременно держать увесистый пакет и ладошку отрешенно глядящего перед собой ребенка. Ребенку на вид было лет пять, и, судя по внешности, он явно принадлежал к роду Учих.
- Двадцать четыре года уже Изуна, - насмешливо хмыкнул юноша, перехватывая пакет в свободную руку, - Похоже, мы оторвали вас от важного дела.
- Не от чего особо важного вы нас не оторвали, - поспешно заверил его Хаширама, кивком приглашая пройти в квартиру.
- А готовится вы ещё даже и ни начинали, - хмыкнул Изуна, - Нии-сан, ведь если не сказать, он наверняка и не вспомнит, что у него сегодня день рождения.
Хаширама чуть напряженно улыбнулся, подтверждая, что Мадара может забыть не только о дне рождения, но и ещё много о чем.
- Нии-сан, кстати, у меня для тебя подарок. Ничего, ведь, если я его сейчас вручу? – юноша улыбаясь, глянул на брата и извлек из кармана куртки маленькую, обитую красным бархатом, коробочку. В такую вполне могли поместиться глаза, мелькнуло в голове у Мадары, и предательская дрожь вдруг охватила ладони.
- С днем рожденья, нии-сан, - произнес младший Учиха, вкладывая коробочку в руки брата. Мадаре на секунду почудилось, что пальцы у Изуны неестественно холодные.
- Что-то не так, нии-сан? - обеспокоено нахмурился юноша, глядя на растерянное лицо Мадары. Тот судорожно мотнул головой.
“Всего лишь сон” – растерянно повторил Учиха про себя, вспоминая кровавые слезы и холодное тело брата в своих объятьях. Но Изуна жив. И Хаширама жив. А значит, то, что произошло много лет назад, всего лишь дурной сон. Затяжной кошмар. Повторять это можно было сколько угодно, но поверить…
Пальцы осторожно скользнули по замку, и коробочка мгновенно раскрылась. Внутри, на расписанной китайской вязью подушечке, лежали два металлических шарика.
- Это что бы сосредотачиваться, - пояснил Изуна, - Вертишь их в пальцах и…
Мадара кивнул, пытаясь сдержать застывший у горла истерический смех.
- Почудилось… - фыркнул он, убирая подарок брата на верхнюю полку. Хаширама озадаченно посмотрел на него, но всё же решил промолчать. Где-то в подсознании, Мадара догадался, что когда-то, рассказывал любовнику и об этой чертовой истории с глазами. И, кажется, Сенджу после долго прижимал его к себе и судорожно гладил, словно маленького ребенка.
А вот Изуна явно не ожидал от брата такой бурной реакции и потому стоял, изумленно хлопая глазами, и собираясь, видимо, поинтересоваться – не сошел ли его братец с ума, за то время пока они виделись.
- Так, я голоден, как лось и намереваюсь, наконец, сесть и позавтракать! - резко заявил старший Учиха, не дожидаясь пока брат озвучит свой вопрос, и уверенной солдатской походкой направился на кухню. Хаширама тут же поддержал его идею, приглашая к столу и Изуну. Тот кивнул, усаживая ребенка на диван и принимаясь что-то ему объяснять.
- Посидишь в комнате, пока папа поболтает с дядюшкой Мадарой и дядюшкой Рамой? Ты ведь у нас послушный, Итачи? – донеслось до Мадары из гостиной, и он запоздало сообразил, почему лицо ребенка показалось ему таким знакомым.

***

-Я, собственно, зачем пришел, - улыбнулся младший Учиха, опустошая свой бокал, - Мы же собираемся устраивать праздничную вечеринку?
- Вечеринку? – озадаченно повторил Мадара, на памяти которого не было ещё не одной вечеринки, а уж тем более по поводу его дня рождения. Хотя, возможно в этой реальности все было по-другому.
- Вообще-то, мы с Мадарой собирались праздновать в домашнем кругу, - хмыкнул Хаширама, наливая всем по второму бокалу.
- Разумеется, тогда почему бы не устроить домашнюю вечеринку? Вы, я с Итачи и Тобирама-кун. Ну… Возможно ещё пару человек…
- А Тобирама нам зачем? – фыркнул старший Учиха, без особой радости вспоминая заносчивого альбиноса, который в свое время попортил ему не мало нервов. Хотя, Мадара ему в этом деле не уступил, и тоже устраивал мальчишке “веселую” жизнь. Хаширама устало вздохнул, прикрывая глаза – видимо историю об обоюдной “любви” главы конохской полиции и младшего брата Хокаге-сама, он тоже слышал не раз.
- Ну как же, нии-сан… Я уже договорился, что бы он привез нам котацу. Какой же зимний праздник без котацу? Я уже и кухню соответствующую подобрал и традиционную одежду… – бывший глава клана Учиха горько взвыл в душе, понимая, что готов уступить брату, только бы не слышать этот его растерянно-виноватый голос.
- Значит так – я сейчас собираюсь взяться за готовку, - довольно продолжил Изуна, после того как Мадара обессилено махнул рукой, давая согласия и на Тобираму, и на котацу, и на слона в юбке, если вдруг у брата решит разыграться фантазия, - Хаширама-сан, надеюсь, вы не против, что я похозяйничаю на вашей кухне сегодня. Сами то вы не справитесь, а доверять кухню нии-сан… Помню он как то пытался приготовить себе рис…
- Без подробностей, пожалуйста, - резко фыркнул Мадара, которому, вдруг, с обидой вспомнилась закоптившаяся скороварка и розовые, от ожогов руки.
- Спасибо, Изу-кун. Твоя помощь будет очень кстати, - добродушно кивнул Сенджу, едва заметно коснувшись коленки Мадары под столом. Тот в отместку ощутимо пнул его по щиколотке.
- Ладно, повара-затейники, оставляю вас один на один с плитой. Смотрите шторы не сожгите и ножичком не порежьтесь, - едко хмыкнул Мадара, покидая кухню. Что уж не говори, а готовку он и правда никогда не любил. Ни в той реальности, ни в этой, судя по всему.

***

Итачи ни чуточки не изменился, хоть и был в этой реальности гораздо младше. Во всей его осанке и поведении просматривалась будущая гениальность, пусть и не будущего главы АНБУ. Вот и сейчас, он сидел на диване, скрестив перед собой ноги, и увлечено изучал книгу. Книга была чуть ли не в половину его роста, а на обложке большими, позолоченными буквами значилось “Мифы и легенды Японии”.
- Картинки смотришь? – улыбнулся брюнет, присаживаясь рядом с мальчиком и разглядывая страницы книги. Иллюстрации в ней, и правда, были красивые – стилизованные под старинные японские гравюры.
- Читаю, - лаконично хмыкнул будущий гений, сдувая с глаз мешающую челку.
- Уже умеешь? И сколько же тебе лет?
- Пять с половиной. Вы уже девятый раз за этот год спрашиваете, дядя Мадара.
- Да? Ну, я тебя проверяю – вдруг забудешь.
- Не забуду, - мальчик моргнул и вновь заскользил взглядом по строчкам.
- А о чем книга? – Учиха нагло нагнулся над ним, пытаясь прочитать хоть пару предложений.

“…И достал он свой левый глаз и помыл его – из его очищенного левого глаза родилась Аматерасу, богиня солнца. И сказал Идзанаги Аматерасу – ты будешь править небесами. И достал тогда он свой правый глаз и помыл его – и из его очищенного правого глаза родился Цукиеми, бог луны. И сказал Идзанаги – ты будешь править ночью…”

Мадара изумленно тряхнул головой, ещё раз перечитывая строчки.
- Это про рождение Богов, - пояснил Итачи, проследив удивленный взгляд дяди. Тот кивнул, усмехаясь самому себе. Боги, глаза, техники – всё в этом мире туго переплетено с его реальностью. Вернее, с его сном…
- Ита-тян, не боишься зрение испортить?
- Ммм? – мальчик, чуть склонил голову, на секунду отрываясь от чтения.
- Не держи книгу так близко к глазам, говорю. И спину выпрями. Тебя, что, родители не учил правилам хорошего тона?
- Папа Изу почти постоянно занят, - Итачи печально вздохнул, откладывая книгу в сторону, - А мама нас бросила.
На мгновение даже Мадаре почудилось, как сверкнули алым глаза юного Учихи. Но нет – всего лишь почудилось. В этой реальности не действуют техники. А значит и о шарингане речи быть не может. Жаль…
- Но я даже не плакал… - с каким-то излишним спокойствием хмыкнул мальчик. Старший Учиха усмехнулся, вдруг ясно осознав, что в корне, реальности совершенно не различаются. И этот Итачи вырастет и станет таким же Итачи, каким его помнил Мадара. Разве только, с более счастливой судьбой.

Мальчик замолчал, вновь с головой погружаясь в чтение. Отвлекать ребенка и дальше Мадара не хотел, и чтоб хоть как-то развеять скуку, принялся разглядывать гостиную. Особыми дизайнерскими изысками она не пестрила – стены скрыты высокими шкафами, сделанными под красное дерево и заставленными огромным количеством книг, статуэток, и прочих вещей, бесполезных в быту, но выбросить которые было жалко. В дальнем углу, большой плоский экран с кнопками.
“Телевизор” – поправил себя Мадара, к которому память об этом мире возвращалась пусть и не стремительно, но с обнадеживающим постояноством. И каждое новое воспоминание заставляло его все реже вспоминать о прошлой жизни.
На одной из полок шкафа, он обнаружил катану, судя по виду совершенно новую и не разу не использованную в бою. Юноше непременно захотелось проверить её на остроту, а заодно и убедится, не ухудшилось ли его умение владеть оружием. И поскольку мысли с делом у Учих расходятся редко, он незамедлительно исполнил свои намерения.
Когда в паре сантиметров над головой у юного Итачи просвистело лезвие, он лишь с немым укором посмотрел на дядюшку и спустя мгновение, вновь вернулся к книге.

- А ведь раньше не умел драться, - скептично заметил только что вошедший в комнату Хаширама, - Ты купил катану только в прошлом году, как раз после очередного сна. Неделю не выпускал из рук, ездил за город и дрался там с воображаемыми противниками. А потом, когда к тебе вернулась память, ты даже не смог сказать, зачем её купил. Забавно, правда?
- Хочешь сказать, через пару дней я забуду о своих снах? - Учиха скривил губы, стараясь сосредоточиться и разрубить летающую по комнате моль, не задев при этом штор.
- Выходит, что так, Мадара…
- Жаль…
Выдох. Замах. Удар. Разрубленное на две части насекомое упало на ковер, заставляя Сенджу грустно вздохнуть.
- А почему ты не на кухне? Не выдержал придирок моего братца? – усмехнулся Мадара.
- Ты сам говорил, что Сенджу и Учиха на одной кухне не уживутся. Просто у него свой взгляд на готовку, и на этот его взгляд, я только зря перевожу продукты.
- У Учих на все свои взгляды, - фыркнул юноша. Ему вдруг взбрело в голову, проверить реакцию Хаширамы, и в следующую секунду на скуле шатена появилась багровая полоса.
Пропустил. Даже не заметил. Человек, который никогда не проигрывал, пропустил удар. Только радость от этого, Учиха не испытал. В этой реальности Хаширама был таким же воином, каким в той - был бы бизнесменом. А победа над безоружным врагом, это не победа, а скорее подлость.
Мужчина недовольно провел ладонью по царапине, только сейчас почувствовав неприятное жжение.
- Кончай играться, Мадара. Мне хватило сломанных ребер с первого раза.
Юноша тихо хихикнул, обнаруживая для себя ещё одно воспоминание. Ну да, а чего Сенджу ещё ожидал, когда пытался приласкать не отошедшего от комы Мадару. Хотя, вряд ли, кто-то ждал от только что очнувшегося пациента, такой силищи и прыткости.
- Чего ж ты хотел, - усмехнулся брюнет, - На моей памяти остался Сенджу – один из сильнейших воинов и мой вечный противник.
- Да, ты много об этом рассказывал. Только вот ни разу не говорил, почему мы не остались вместе.
- Не сошлись характерами, - отстраненно произнес Учиха, вспоминая, что так и не рассказал Сенджу историю о предательстве и угрозе натравить на деревню демона-Кьюби. Да и в общем-то, правильно сделал, что не рассказал. Это лишнее.
- И всё-таки, я не пойму - чем эти сны лучше реальности? – хмыкнул мужчина после некоторой паузы. Вопрос явно был риторический, во всяком случае, Мадара решил считать именно так. Потому что просто не знал, что ответить.

Катана легла обратно на полку, и вместе с ней, из памяти исчезла какая-то частичка. Кажется незначительная, вроде имени дайме страны Ветра. Но в эту секунду Мадара с горечью осознал, что не принадлежит больше тому миру. Что всё, во что он верил раньше, безвозвратно ускользает, сменяясь ценностями новой реальности. Что он теперь уже не сильнейший шиноби и воин, которому даже воздвигнут памятник в Долине Завершения, и не глава опаснейшей организации, а всего лишь обычный предприниматель, который даже не умеет обращаться с оружием. Почему-то вдруг стало нестерпимо больно и горько.

- Не волнуйся, Сенджу – через недельку я всё равно забуду о них, - кивнул он Хашираме, понимая, что через неделю ему, и правда будет всё равно. И жалеть о таких глупостях он больше не будет.

***

- И в этот чудесный зимний день я с гордостью поднимаю бокал за моего дорогого нии-сан, которому стукнуло аж двадцать шесть лет!.. С днем рождения, Мадара! – дрожащим от гордости голосом произнес Изуна, успевший уже принять на грудь вместе с Тобирамой, пока они проталкивали котацу в дверной проем. Тобирама вообще был из тех людей, для которых подготовка к празднику никогда не обойдется без бутылочки “для легкости” и пробования всех блюд “для верности”. Вслед за тостом, раздался нестройный звон бокалов. Чокался даже Итачи, которому заботливый младший Сенджу всё порывался капнуть “немного саке” в сок. К счастью, Хаширама во время дал братцу подзатыльник.
К удивлению Мадары, Тобирама в этой реальности, совершенно нормально относился к их с Хаширамой отношениям. Не порывался ужалить Учиху едким словом, и не кидался душить даже за самое ядовитое замечание. Не сказать, чтобы это привело Мадару в восторг - он привык доводить альбиноса, и получал от этого свое извращенное удовольствие. Но все же, находится в обществе Тобирамы, стало гораздо приятнее.
- А именинник должен выпить двадцать шесть рюмок подряд! - весело заметил младший Сенджу, подливая Мадаре саке, - И при этом, не закусывать!
- Ну, двадцать шесть рюмок он не выдержит, - тактично хмыкнул Изуна, - Пусть лучше сделает двадцать шесть глотков подряд из бутылки!
- Ребят, вы психи, - вздохнул Хаширама, который сам недавно подзуживал любовника съесть одновременно двадцать шесть оливок.
- Я и на рюмки согласен, - усмехнулся Учиха, - Наливайте. И держите счет.
Десять рюмок юноша умудрился ухлопать за пять минут, ещё семь тянулись уже медленнее, а на двадцатой, у быстро запьяневшего Учихи, начало двоится в глазах, и он объявил, что две рюмки за раз, пить не соглашался. Хотя собственно к тому времени остальные тоже были хороши и позабыли об обещанных “двадцати шести не закусывая”. Разве, что только Итачи, меланхолично уплетающий данго заметил, что дяде Мадаре надо бы меньше пить.
Не в силах больше удерживать равновесие, юноша навалился на Хашираму, и, наплевав к чертям, что они здесь не одни, принялся пьяно покусывать его плечо, уже через секунду с удовольствием ощущая, как чужие руки поглаживают его по спине, незаметно проникнув под юкату.
- О, похоже ребятам уже хорошо, - пьяно заметил Тобирама, толкая Изуну в бок. У того мгновенно выбило из головы всю хмель, и появилась родительская ответственность. Он не был гомофобом, но позволять видеть такое пятилетнему сыну, не собирался.
- Давай-ка пойдем, подышим свежим воздухом, а Тобирама-кун? - слегка напряженно предложил младший Учиха, подхватывая друга под локоть, - Итачи, иди, одевайся.
- Уходите уже? – без особой печали осведомился Хаширама, поднимаясь на ноги, и попутно поднимая Мадару, успевшего, уже очень удобно устроится на его плече, и потому крайне недовольного тем, что пришлось вставать.
- Угу, мы пойдем в парк кормить лебедей.
- У нас в парке нет лебедей, - со знанием дела хмыкнул Итачи, продолжая поедать данго.
- Значит белок, - пробормотал Изуна сквозь зубы.
- И белок тоже!
- Итачи!
Юный Учиха на секунду задумался, над предложением отца, взвешивая все плюсы и минусы, но решить так и не успел - сильная родительская рука сгребла его за шиворот и потащила в коридор, не особо интересуясь его мнением. Вторым под раздачу попал Тобирама, не желавший куда-либо идти, мотивируя это тем, что “праздник ещё в самом разгаре” и “пока есть саке, нет смысла уходить”.
- Ещё раз с праздником, нии-сан, - кивнул юноша, за уши, вытягивая из квартиры Итачи и Тобираму, - Мы наверно ко мне потом поедем, так что можете не волноваться, что вам кто-то помешает.
Изуна весьма недвусмысленно улыбнулся и исчез в темноте лестничной площадки, сопровождаемый слаженными ойканьями.
Оказывается, он мог быть весьма убедительным, даже без Мангеке.

Хлопнула дверь.
Запах саке и пряностей смешался с запахом пыли, а влетевший в квартиру сквозняк, неосторожно столкнул стоящую на краю полки фарфоровую фигурку гейши. Гейша упала на ковер, с грустью теряя свою фарфоровую голову.
- Да уж, с днем рождения, Мадара. А я ведь так и не подарил тебе подарок, - горячо прошептал Сенджу, обвивая талию любовника руками.
“Пожалуй, твой подарок будет лучшим…” – усмехнулся юноша, поворачиваясь к Хашираме лицом и утопая в горячем страстном поцелуе.

***

“И правда, чем эти сны лучше реальности?” – пронеслось в голове у Мадары, когда его тело осторожно уложили на кровать и принялись ласкать. Он дрожал от предвкушения, сжимая ослабевшими пальцами плечи любовника. Ему хотелось плакать, от того, что в горле до сих пор стоял этот мерзкий ком, это ощущение, что все может исчезнуть от одного неловкого движения. Разбиться тонким стеклом, и пылью осыпаться к его ногам.
Он кричал, чтобы Сенджу больнее кусал его шею, чтобы сильнее вжимался пальцами в бедра, лишь бы только чувствовать реальность происходящего.
Он зарывался в его волосы, оставлял на шее красочное ожерелье засосов, прижимался к его груди и вновь, к искусанным докрасна губам.
А ощущение горячей плоти внутри, окончательно выбило юношу из колеи. Мысли исчезли, сменившись уже давно не испытываемыми чувствами, и тело выгибалось от малейшего движения. Обе реальности смешались в голове, и было уже совершенно наплевать, на то где он и кто он, лишь бы только не исчезло из под пальцев это горячее тело. Лишь бы только не прекращалась эта прекрасная пытка. Лишь бы только вечно быть рядом с Хаширамой.
Он кончил, с особо громким и неистовым криком, чувствуя, как приятно разливается внутри него чужая сперма. А через секунду, уже нежился в объятиях Сенджу, щекоча его шею кончиком носа.
Мадара был счастлив. Счастлив, так, как давно уже не был. Хаширама не собирался никуда исчезать, а его заботливые, чуть шершавые ладони, приятно гладили плечи, и осторожно перебирали волосы юноши.
“К черту, в какой реальности я живу. Здесь есть ты, Сенджу, и это, пожалуй, важнее всего…” – с улыбкой подумал Мадара.
- А завтра мы поедем за город, и я научу тебя драться, - зевнул юноша, поудобнее устраиваясь на груди Хаширамы. Тот лишь довольно улыбнулся.
- Завтра всё решим, мой мальчик, - услышал Учиха, за секунду до того, как окончательно впал в приятную темноту.
И невысказанное “я люблю тебя”, так и повисло в воздухе. Хотя зачем говорить то, что и так ясно?..

***

Учиха Мадара проснулся.
Рядом на подушке, лежала его любимая маска Тоби, и стены были привычно-серого, пещерного цвета. Рядом с ним никого не было. Никто не обнимал его сзади и не храпел. Да и спал Мадара на одноместной кровати.
Ему вдруг стало нестерпимо холодно, но никто не поцеловал его в затылок и не принялся согревать своим теплом.
“Сон” – хрипло прошептал мужчина, ощущая, как предательски начинает пощипывать глаза, - “Все это, мне только приснилось…”
Ему хотелось закричать, переломать все вокруг, сжечь во всепоглощающем огне Аматерасу, ненавидеть свой клан и Коноху… ненавидеть весь это мир, за то, что он не такой, как тот. И себя, за то, что он до сих пор любит этого проклятого ублюдка - Сенджу…
Но Учиха Мадара не стал ничего громить и сжигать. Он просто натянул на себя любимую оранжевую маску, надел плащ и пошел к выходу из пещеры, собираясь сегодня навестить Коноху, и возможно, Долину Завершения…

“Это просто глупый зимний сон” – отстраненно произнес он, наблюдая за тем, как опускаются снежинки на спрятанные под черными перчатками ладони.
Учиха Мадара впервые в жизни, искренне жалел, что всё ещё может видеть сны…