Рукой подперев подбородок, красноволосый правитель деревни Песка со скучающим видом сидел за столом. Но внешний вид всегда был обманчив, если речь заходила о нем. Гаару уже начинали бесить медленно текущие минуты, тишина и полумрак залы. Сегодняшняя ночная новость, пришедшая с посыльным ниндзя Конохи, растормошила весь его разум, дала надежду на скорейшее исполнение самого желаемого из желаний. Произошло это часа два назад. Когда вместе с прибывшим шиноби было созвано срочное совещание. В сообщении просилось о помощи: Коноха пострадала от разрушительной силы неких бандитов, и требовались люди. Что за бедствия, какой процент разрушений, а также сколько надо было людей не сообщалось. Казекаге, сославшись на это, решил тем же утром отправиться в союзную деревню и самолично во всем разобраться. Сопровождать его настояла Темари. В принципе для Гаары, имевшего там свое дело, присутствие Темари не мешало совсем, он знал, что она путаться под ногами не будет, так как, скорее всего, найдет себе занятие по душе. Как только взойдет солнце, группа, состоявшая из Казекаге, Темари и присланного шиноби, выдвинется к Конохе. Понемногу мрак в зале начал рассеиваться. Молодой правитель заметил это сразу же, то и дело бросая взгляды на распахнутое окно. Он подмечал изменение цвета неба, мыслями находясь далеко отсюда, возвращаясь в Тот день, события которого всегда стояли перед внутренним взором. Хоть и сидел он на первый взгляд очень расслабленно, устало глядя в окно, внутри сжимался все сильнее и сильнее, нервы превращались в подобие натянутых струн, все мышцы сливались в метафорическую пружину. Для этого состояния очень была близка мысль «Нет ничего хуже, чем ждать и догонять». Занималась заря. За дверью послышались первые голоса просыпающихся, спешащих по своим заданиям людей. В дверь постучал и вошел старейшина. Казекаге поднялся. Молодому правителю совсем не хотелось видеть старика, тем более слушать его упреки и наставления. Он прошел мимо, одарив того легким кивком. Внизу уже ждали напарники. Вместе позавтракав, проверив снаряжение, они выдвинулись. До Конохи добираться два дня. Гаара предупредил, что будут бежать максимально быстро и долго, но если кому-то нужно будет отдохнуть, они остановятся на привал. Первый день только бежали, не прерываясь на отдых. Уже ночью они натолкнулись на небольшую пещерку, и Гаара велел останавливаться. Его напарники держали темп и не отставали, но он был бы вылитым монстром, не дав им отдыха. Темари выглядела изможденной, зайдя в пещеру, из последних сил ожесточенно швырнула тяжелый веер вглубь. С глубоким вздохом мигом появившегося удовлетворения, плюхнулась на пол. Молчаливый и незаметный шиноби Конохи, оглядевшись по сторонам, присел рядом. Гаара только покачал головой, глядя на эти действия. Он вошел в пещерку уже с собранными ветками и мхом, развел огонь. Покопавшись в незаметной, поясной сумке, достал какой-то порошок. Мигом появились кружки и чайничек с водой. Красноволосый парень развел порошок в кипящей воде, и вся пещерка наполнилась запахом какао. Они сидели втроем вокруг костра, медленно тянули горячий вкусный напиток и молчали. Собственно Гааре было наплевать на атмосферу, его люди отдыхали, это было главное. Но тут подал голос неизвестный парень. - Аноо... Гаара-сама, можно задать вам личный вопрос? Гаара поднял глаза и, наконец, разглядел этого посыльного. Белокожий, с черными густыми волосами, с мягкими блестящими глазами, с неподвижной маской на лице и неумелой улыбкой, парень производил впечатление странное. Казалось, выглядеть он должен черно-белой куклой, но что-то в нем заставляло задержать взгляд на долгое время. - Задавай, - тихий властный голос в сочетании со скучающим, устремленным в огонь взглядом лазоревых глаз. - Я заметил у вас на лбу иероглиф - Любовь. Но известно, что просто так человек не будет выжигать себе иероглифы со значениями. Говорит ли это, что вы знаете, что такое любовь? Гаара не оторвался от огня, но взгляд заметно просветлел, выдавая удивление. - Я не знаю, что это такое. Мой иероглиф говорит лишь, что я способен на любовь только к себе. Мое имя говорит лишь, что я рожден без любви. И один человек мне сказал, что это все ошибочно. Он показал мне, каково истинное значение любви и изменил мое мнение о ней. Это все? Кто ты? - Мое имя Сай. Мне хочется измениться, на это есть свои причины. Я многого не знаю и добываю эти знания через книги. Но что такое любовь - я точно понять не могу. Думал, что вы мне сможете сказать. - Любовь – это лекарство от душевных ран. Таковы слова моего дяди. - Если ты любишь, ты меняешься. Если любим, в состоянии изменить весь мир вокруг себя, - Темари, до этого слушавшая с интересом диалог, решила присоединиться. Двое с любопытством уставились на нее. Черные и лазоревые глаза выражали какую-то маниакальную заинтересованность. Темари поперхнулась. - Если любишь человека, что делаешь? – Лазоревые глаза не отпускали ее. - Делаешь шаг навстречу к нему и… – она густо покраснела, надо было досказать мысль, но горло пересохло. - Шаг навстречу? - Да, иногда если не сделать это первым, можно многое потерять, - Темари смотрела на огонь, тут он был самым безмятежным. В пещере воцарилась тишина: каждый думал над словами Темари, да и усталость давала о себе знать. Через полчаса легли спать. Гаара остался у костра, в нем давно не было демона, но Тот день лишил его сна напрочь, даря за такие попытки мучения похуже, чем присутствие Шукаку. Как только рассвело, шиноби пустились в путь. Оставался еще один день, и к завтрашнему утру они будут на месте. В полдень сделали небольшой перерыв, а после продолжили без привалов. Рано утром команда была на месте. Их разместили в комнатах здания Правления. Гаара с Саем сразу же отправились к Хокаге. Пятая была в отличном настроении, несмотря на то, что стрелки часов не показывали и шести утра. Выслушав Сая, Пятая, похвалив его, отправила домой: никаких миссий для него не было. Гаара, сев напротив правительницы Конохи, уже в качестве Казекаге попросил разъяснить ситуацию с деревней от самого бедствия до масштабов поражения. Стрелки часов приближались к 10 утра, когда за дверью послышался шум, топот ног, мужской вопль и женские крики. Оба правители устремили глаза на дверь. Она тут же распахнулась и перед их глазами предстали Шизуне со страшным выражением лица, державшая молодого высокого парня за ухо. Тот извивался, своими действиями еще больше травмируя красное пораженное ухо. У Пятой поползли вверх брови. - Шизуне, какого черта ты делаешь?! Резкий оклик заставил саму девушку сжаться и отпустить парня. Тот с недовольным видом схватился за ухо, глазами посылая Шизуне куда подальше. - Объяснись, Шизуне? Какого черта, ты, чуть не оторвала ухо Наруто? Наруто, что ты опять сделал?! Теперь оба застыли, не зная, кому начать говорить и стоило ли вообще что-то рассказывать. - Цунаде-сама! Вы прекрасно знаете, что у Наруто постельный режим. Ему дали сиделку, чтобы он понапрасну не делал лишних движений. Ему нужен покой и минимум действий, тогда все травмы заживут в скором времени. И вы прекрасно знаете, что сиделку приставили к нему, так как он уже два раза сбегал. Вот сегодня был третий! Мало того, нашла я его в полуобморочной состоянии на тренировочной площадке, без кровинки в лице, - Шизуне от бешенства сжала покрепче кулаки. Наруто только фыркнул, но, заметив еще одного человека в приемной, встал как вкопанный, узнав его. -Шизуне, ты мне сейчас нужна. Пойдешь со мной в библиотеку. Я недавно там видела рукопись с медицинскими записями самого Первого, она мне необходима для операции. Насчет Наруто, - при этом она нахмурилась, но тут же, с улыбкой разгладив морщинки, произнесла, - Ты с ним не справишься одна. Приставлю попозже к нему Какаши. Мигом пошли! Цунаде поднялась из-за стола. - Казекаге-сама, я ценю вашу отзывчивость и помощь! Будьте гостем здесь. Наруто, будешь гидом Казекаге-сама, и чтобы без шуточек! Прошу меня извинить, - она быстрой походкой направилась в библиотеку. В приемной Хокаге оставались двое, но тишина накрыла комнату мгновенно. Воздух заряжался напряжением, идущим от обоих. Гаара поднялся навстречу Наруто. Тот еще стоял, не шелохнувшись. Молодой правитель Песка подошел вплотную, опустил ладонь на плечо парня, заставляя обратить на себя внимание. Пальцами другой руки дотронулся до щеки и мягко погладил. Наруто встретился глазами с небесной-лазурью глаз Гаары. Он положил свои руки на грудь Казекаге, пальцами чуть сжимая одежду, провел руками вниз и обнял за талию, прижавшись к нему. Этот жест растопил лед скованности Гаары. Он пальцами поднял подбородок Наруто вверх и, обхватив его лицо обеими руками, прижался к теплым губам. У Наруто вырвался стон. То, с какой мягкостью и легкостью прикоснулся Гаара к нему, было неожиданно, но Наруто поразила реакция его тела. Губы сами открылись навстречу губам Гаары, а тело прильнуло к нему сильнее, желая увеличить число точек соприкосновения и нарастающее тепло. Язык Казекаге проник внутрь, обведя предоставленное пространство, чуть заигрывая с язычком Наруто. Гаара желал насытиться солнечной кожей блондина, вдыхая при каждом прикосновении своих губ к ней его запах - молоко с медом. Наруто запрокинул голову, открывая шею. Ему становилось дурно, он догадывался, что это неправильно, но волны наслаждения, прокатываясь по всему телу, размывали ненужные мысли, в голове оставалось только одно решение - отдаться на милость инстинктам. Красно-кровавые волосы рассыпались по его плечу, когда Гаара нежно прикусил кожу под подбородком. Он обхватил плечи блондина, прижимая к себе, жадно покрывая поцелуями шею. Пробрался горячим языком под ворот оранжево-черной футболки, руками чуть оттягивая его. Наруто не мог больше стоять, его пронизывали иглы желания, даримые губами и зубами песочника, но голова еще соображала. Он сделал шаг вперед, не отпуская Гаару. Оба тотчас же оказались на полу. Такое положение было наилучшим, окно было распахнуто, но стол, под которым они оказались, скрывал их снаружи полностью. Наруто оказался сверху. Пот ручейками сбегал по его шее. Тяжелое дыхание с шумом поднимало и опускало грудную клетку. Он не верил в реальность происходящего. Только глядя на полуприкрытые, томные, темно-лазоревые глаза, он ощущал, как с каждым быстрым ударом сердца нарастало его собственное желание. Наруто опустился к губам Гаары, оперся локтями о пол. Языком он ласкал его медленно, долго, тщательно, заставляя трепетать, забывая обо всем на свете. Это было именно то, что Казекаге желал уже столько времени с Того дня. Восхитительная, непередаваемая истома, охватывающая конечности; тепло и сладость рта Наруто, что с такой настойчивостью исследовал его; приятная тяжесть тела, приковавшая его к полу. - Сними одежду, - голос Гаары не утратил властности, а примесь хрипотцы и страсти в нем не оставляла возможности на ослушание. Наруто с сожалением оторвался от губ Казекаге и, выпрямившись, через голову снял футболку. Не успев убрать волосы, лезшие в глаза, блондин был уже снизу. Гааре хотелось вести, да и раздеться тоже не мешало. Как и Наруто, он через голову снял свою водолазку и жилет, оставаясь сверху. Для своего возраста Гаара имел отличное физическое развитие. Он прижался губами к обнаженной груди Наруто, слизывая росинки пота, двинулся вниз к животу. У Наруто вырвался резкий стон, он податливо выгнулся навстречу горячему языку, руками упираясь в пол. Гаара улыбнулся. Он чуть прикусил сосок, послав волну удовольствия через изнывающую плоть блондина. Руки скользили по талии светловолосого шиноби. Наруто била дрожь. Прижавшись к полу, он умирал под невинной, осторожной чувственностью прикосновений друга. Его плоти было тесно под тканью брюк. Каждое движение друга сладким импульсом удовольствия и боли отдавалось в паху. Одежды словно и не существовало вовсе. Ткань отлично помогала в осуществлении ласк. Лисеныш выгибался навстречу телу песочника, желая освободиться от безумного напряжения. - Наруто… Кожа как молоко с медом, это невообразимо… - Молчи Гаара, - ему было стыдно, такое не каждый день бывает, но этот сладкий стыд не хотелось прекращать. Слова Гаары резко диссонировали в мозгу, они всплывали в сознании напоминанием о неправильности ситуации, поэтому Наруто так не хотелось ничего слышать, голос был не нужен, он слушал только собственное наслаждение. Гаара и сам понимал это, чтобы говорить, ему приходилось затрачивать немалые силы. Он устроился на Наруто, сжимая коленями его бедра, изогнулся над ним, рассматривая обнаженного лисенка. Рука добралась до паха светловолосого шиноби, пальцы погладили бугорок под готовой лопнуть тканью. - Наруто, если не хочешь… Наруто зашипел и, вцепившись в литые мышцы плеч, сквозь сжатые зубы произнес: «Гаара, молчи! Хочу тебя! Хочу, но без слов!» Улыбка тронула уже распухшие губы песочника, он расстегнул молнию, засунул ладонь внутрь и погладил твердую плоть. Лисеныш судорожно дернулся, тело больше не желало ему подчиняться, таяло в руках Гаары от восхитительной гаммы ощущений. Запреты и доводы разума сгорали под пламенем наслаждения, только сигнальным маячком горело одно - желание ощущать и дарить ощущения. Наруто потянулся к своему любовнику, пальцы которого уже двигались вверх-вниз вдоль члена Наруто, настойчиво, всё ускоряясь, заставляя стонать сильнее, метаться под собой в безумной истоме. Наруто хотел Гаару. Он потянулся к нему, нежно ухватил губами мочку уха парня, покатал на языке, щекоча сбивающимся дыханием нервы Гаары. - Я хочу еще… большего, - прошептал в самое ухо. Гаара чуть дернулся: этот шепот проник под кожу, пробираясь в сознание. Он чуть приподнялся и схватил член Наруто. Наруто дернулся, весь застыл, глядя снизу на действия парня. – Ты уверен? Вот этого? Наруто опустил голову на пол, его заливала краска смущения, но и жар от дикой неудовлетворенности менял цвет лица. Гаара заключил в ладони вставшую плоть, позволив выскользнуть чувствительной головке, и принялся медленно ласкать ее круговыми движениям больших пальцев. Блондин сжал зубы, цепляясь за разбегающиеся мысли. Песочнику показалось этого не достаточно, с утробным рычанием он сполз на пол. Встав на колени, он за бедра рванул лисеныша на себя. Устроившись между ног, принялся стаскивать с него брюки. Глаза Наруто распахнулись, в выражении появилось какая-то надломленность. Гаара заметил перемену и, наклонившись, пригляделся. Наруто лишь тяжело дышал, то мимолетное выражение уже было стерто с его лица, глазами он молил о продолжении. Недолго думая, Гаара наклонился и взял его член в рот, так глубоко, насколько это было возможно. Для Наруто все исчезло, кроме него самого, бьющегося в сладостных конвульсиях, и мягкой влажности губ друга вокруг его плоти. Гаара вкушал его с каким-то нереальным упоением, будто все было во сне, позволяя разгоряченному члену скользить между губ, вдоль языка к горлу и обратно. Язык обвивал, дразнил пульсирующую головку без остановки, так, словно ждал этого момента всю свою жизнь. Наруто не мог сдерживать стоны каждый раз, когда его плоть скользила к горлу Гаары. Он метался на гладком полу, выгибался на волнах удовольствия. Он не мог осознать до конца, что это все происходит именно с ним. Что его друг и он вместе, что дарят друг друга без остатка. Он еще никогда не интересовался близостью, но по ночам его мучили неутолимые желания, мучило чувство невысказанности в отношении любви к другому. Вся эта гамма неведомого вмиг обрушилась на него, все эти мечты исполнял его друг, не отвергая его, наслаждаясь им. Гааре становилось все тяжелее и тяжелее, его самого распирало желание. Он давно действовал по мотивации инстинктов, не понимая до конца всего, просто получал удовольствие, упиваясь ощущениями близости. Но близость могла дать большее, это он уже уяснил. Он снова поднялся над Наруто, руками стянул с себя оставшуюся одежду, затем впился в рот губами, зубами, сумасшедше и жадно. Без изящества, без нежностей. Только в одном стремлении – утолить жуткое желание. Насытиться. Его язык раз за разом бешеными толчками проникал в рот лисенка. Это влажное скольжение заставило вспомнить о куда более интимном контакте. Объятия, прикосновения не приносили никакого облегчения, лишь еще больше распаляя. Рука Гаары прошлась по всему телу Наруто вниз, вдоль бедра, к мягкому изгибу ягодиц, к заветному месту. Пальцы погладили кожу, окружавшую вход, и одним движением проникли глубоко внутрь. Наруто вскрикнул от резкой боли, заерзал, пока не почувствовал удовольствие, зарождающееся внутри, на самом пике толчков. Наруто вцепился песочнику в плечи, отчаянно пытаясь обрести хоть какую-то опору в буре ощущений. Голова шла кругом. Молодой Казекаге притянул его к себе, уткнувшись носом в щеку. Он ввел пальцы еще глубже, изучая его, заполняя, готовя. Блондинистый шиноби уткнулся лбом в грудь друга, дыхание рвалось сквозь приоткрытые губы. Он прижался ртом к загорелой коже, покусывая, оставляя отметины, от резко возникшей боли сильно куснул чувствительный сосок. Гаара вздрогнул и вытащил пальцы, заставил Наруто откинуться на спину и навис над ним. Он разместился у блондина между ног, с легкостью поднял его таз к себе на колени, развел бедра, раскрывая Наруто… Тот сжал кулаки. Зажмурившись, почувствовал, как член медленно пронзает его. Казекаге глухо заурчал. Наруто с жадностью подался навстречу, проталкивая его в себя, радуясь вспышке боли. Тогда красноволосый парень поднял колени лисеныша, чтобы максимально раскрыть его, и перешел к серьезным действиям. Наруто задохнулся от наслаждения. Да, он хотел именно этого. Но неожиданно получил гораздо больше, чем мог представить. Напряжение, растущее в его члене… волны удовольствия внутри… крепкие объятия рук, поддерживающих его… сбивчивое дыхание Гаары, сплетавшееся с его собственным таким же хаотичным и рваным… Бесконечная карусель ощущений пенилась, кружилась в нем, разливаясь по разгоряченному телу. Он метался, рвался из объятий, слепо, в поисках избавления от охватившего его безумия… - Пожалуйста… - он едва нашел в себе силы сбивчиво прохрипеть. – Прошу… я больше не могу… Растопыренными пальцами он исследовал грудь, ее гладкую поверхность, впитывая силу тела песочника подушечкой каждого своего пальца. Гаара замер от этих слов на мгновение, затем опустился на поджарое тело парня под ним. Приподнялся на локтях и возобновил покачивание бедер, на этот раз двигаясь гораздо медленнее. Он прижался губами к выгнутой шее лисенка, зарылся пальцами во влажные светлые пряди, разметавшиеся на полу. Вдруг песочник без предупреждения покинул его. Он хрипло и часто дышал. Наруто дернулся, словно сломанная кукла и не смог сдержать вздоха разочарования. Он до крови впился ногтями в загорелую кожу. - Тсс… тише… - голос Гаары был еще хриплым, но в нем послышалась нотка паники. Наруто поднял голову и вопросительно посмотрел на друга. Тут до его уха дошли звуки шагов, раздающихся по коридору. Сюда кто-то шел. Они одновременно вскочили, собирая разбросанную по всему полу одежду и наспех одеваясь. В дверь постучали в тот момент, когда Наруто натягивал футболку, Гаара затягивал жилет. Вошла встревоженная Темари, устремив глаза на Гаару. - Гаара-сама, я знала, где вас искать. Срочное донесение от Канкуро! Старейшина слег, нам надо немедленно возвращаться! – эти слова она выкрикнула, не справляясь с потоком эмоций, но тут же осеклась. От волнения она только сейчас заметила какой-то нездоровый, будоражащий взгляд у обоих, красные запыхавшиеся лица. Темари вскинула бровь, открывая рот, чтобы произнести напрашивающийся сам собой вопрос. Гаара предвидел эту ситуацию. Чуть встряхнув волосами, растягивая время для восстановления голоса, он произнес: «Мы уходим немедленно, пошли Темари….» Темари удивилась. Гаара, чуть повернувшись к Наруто, кивнул ему, ища его взгляд. У Наруто стояли слезы, это было просто нечестно - так оборвать все. Ему казалось абсолютно несправедливым то, что он не мог остаться с Гаарой дольше, лежать в его объятьях и говорить. «Несправедливо, что мы опять не сказали ничего друг другу!» - это читалось в глазах блондина. Гаара благодарно ему кивнул. Он пошел к выходу, сопровождаемый Темари, которая коротко кивнув Наруто, закрыла за собой дверь. Наруто стоял как в прострации. То, что сейчас произошло, не поддавалось никакому разумному объяснению. Они хотели друг друга, они любили друг друга! Почему так все оборвалось? Он подошел к окну. Он отдался страсти, но теперь, когда разум начал проясняться, открывалась еще одна истина, забытая им, но не похороненная навеки. Глядя на удаляющуюся фигуру Гаары, он с силой прижался к раме окна, весь мозг пульсировал от мучительного имени, которое он хотел забыть, хотел оставить, но которое означало всю его жизнь, всю его судьбу. Он уже не смотрел на исчезающего за воротами Гаару. «Саске!!!» - Наруто с силой ударил дерево рамы, зажмурив глаза. Гаара с Темари уже пробежали половину пути. Красноволосый парень не чувствовал усталости совершенно, у него было ощущение, что он парит. Мысли возвращали и возвращали его к случившемуся совсем недавно. Он любит Наруто! Они были близки! При воспоминании о Наруто, о его теле, о том, какой он внутри, сердце начинало взлетать, с лица не сходила улыбка. Но вдруг улыбка перешла в ухмылку. Гаара умел чувствовать людей. Он любит Наруто, но, видимо, это был их первый и единственный раз. Тогда, наклонившись к блондину, заметив его на миг исказившееся лицо, в глазах Наруто молодой Казекаге увидел отрицаемую им истину. Глаза – зеркало души, и на самом дне небесно-голубых очей мелькнул отблеск шарингана.
