Большой зал заседаний всегда был полутемным помещением, ночью же сюда никто и не заглядывал, потому что становилось так непроглядно, что казалось, свету путь заказан. В этом мраке, однако, можно было различить единственное яркое пятно красного, кровавого цвета. Обладатель этого признака стоял около распахнутого окна. Снаружи была глубокая беззвездная ночь. Парень, облокотившись на подоконник, невидящим взором смотрел вдаль, мысленно возвращаясь к недавнему дню. Утром была похоронена старейшина, ценой своей жизни спасшая его собственную. Он был молчалив как никогда. Слов просто не было, он чувствовал усталость, дикую слабость, душевную боль. Как-то его дядя рассказывал, что такая боль не проходит, но есть лекарство от нее – любовь. Словам дяди доказательство он нашел, но свое. И теперь ему было хуже в сто крат, чем утром. Дядя не рассказывал, что любить еще тяжелее, чем быть одному. После похорон, Темари предложила шиноби Конохи остаться до обеда и отдохнуть. Накрыли на стол. Гаара сидел в самом центре, и мог наблюдать за людьми. Ему не хотелось есть, пить, общаться, но одному было невмоготу, он все время возвращался к образу старейшины. Тут его кто-то сильно схватил за плечо и, оглушив, на ухо проорал что-то про скорбный вид. Узумаки Наруто. Гаара поднял глаза. Очень близко были широкая сердечная улыбка, небесно-голубые задорные глаза, растянутые полоски на щеках. Его всего буквально окатило жизнелюбием, добродушностью этого человека. Гаара, непонимающе, смотрел на светловолосого парня. Тот, похлопав его по плечу, бравой походкой отправился на свое место. Ели шумно, гулко, было не похоже, что все устали и измождены. Гааре аппетита не прибавилось, зато какое-то новое чувство заставляло его, то и дело, бросать взгляды на Наруто. Этот человек уже играл в его жизни важную роль, многому научил и изменил его. А новое, просыпающееся чувство давало непонятный трепет внутри. До их ухода оставалось еще часа два. Темари распорядилась о комнатах для каждого. Гааре не мешало бы тоже отдохнуть и он направился к себе. Наедине со своими мыслями, он проходил мимо двери, откуда послышались тихие стоны. Красноволосый шиноби прошел бы мимо, но его остановил этот стон, очень похожий на голос Наруто. Стучать в дверь не стал, открыв ее, вошел внутрь. На не расправленной кровати в одних штанах ворочался блондин. Глаза сильно зажмурены, мучительно изогнутые губы, тяжелое дыхание. Гаара тихо окликнул его по имени. Подошел поближе и присел. Он взял Наруто за плечи и аккуратно встряхнул. Сон не сбился, но было видно, что кошмар растворился. Наруто начал дышать тише и ровнее. Гаара не шевелился, он не отпустил его плеч и сидел, наклонившись к лицу своего друга. Взглядом определив, что ему стало лучше, он не мог сдвинуться. Его приковало к лицу Узумаки. Он изучал каждую черточку на нем, жадно запоминал каждую деталь. Отпустив одно плечо, поднес руку к лицу. Так хотелось почувствовать Наруто на ощупь. Пальцами дотронулся до переносицы, провел по бровям подушечкой большого пальца, еле осязаемо, очень осторожно погладил щеку. Он чувствовал необыкновенный подъем, сердце рвалось наружу, счастье от близости друга окрыляло. Захотелось быть еще ближе, почувствовать вкус Наруто. Он наклонился к губам, и мягко провел язычком по нижней губе спавшего. Прикоснулся вплотную. Чуть приоткрыл губы Наруто языком и проскользнул внутрь. У него закружилась голова от запаха кожи, от горячего, нежного рта. Гаара начал растворяться в своих ощущениях, потеряв счет времени. Неожиданно что-то тяжелое опустилось на плечо, толкнуло назад. Гаара открыл глаза, наваждение спало. Перед взором предстал еще сонный, заволоченный истомой и сном взгляд темных-голубых глаз. Гаара успел заметить, как просветлел цвет глаз Наруто, как округлилась их форма. Наруто, очнувшись, отпихнул парня и в две секунду оказался около двери. Трясущимися руками он нащупывал ручку, глядя на кровать, где еще сидел приходящий в себя Гаара. На лице Наруто читалось одно «не подходи!». Красноволосому шиноби стало страшно от мысли, что он может потерять друга из-за своего поступка. Он открыл было рот, но Наруто только сжался весь и, грозно глянув на Гаару, прижался сильнее к двери. Чертова ручка все не поддавалась, а повернуться спиной он не желал. Казекаге оказался рядом, сам открыл дверь и вышел. Он не смотрел на Наруто, не в силах был поднять лицо, найти глазами его глаза. Он быстро пошел вглубь коридора, повернул налево, потом на лестницу, заперся у себя, сев на пол и закрылся руками от всех. Как это тяжело, когда не знаешь, что испытываешь к другу, а если и знаешь, как тяжело понять, что это безответно. Нет на свете более страшной и глупой вещи, чем безответная любовь. Гааре казалось, что время остановилось, все вымерло, осталась лишь тишина. Он бы мог сидеть и обдумывать свой поступок, дальнейшие действия, но в голове было пусто. Он ощущал себя натянутой пружиной. Сидя на полу, руками обняв колени, всей кожей ощущал тепло Наруто, губы чуть подрагивали, помня свои движения, помня мягкость и открытость Наруто. Ему уже начало казаться, что эта пытка не уйдет, что он навсегда останется с этими мучительными чувствами, но в дверь с силой постучали. Голос Канкуро вывел его из замешательства. Пора было прощаться со своими спасителями. Вместе с Гаарой вышли попрощаться Темари и Канкуро. Они встали позади брата. Гаара стоял напротив Наруто. Он решил, что когда будет прощаться, будет самим собой, если уж Наруто решил что-то для себя, он это покажет. - Увидимся еще. - А... До скорого. Они молча стояли друг напротив друга. Говорить что-то уже было невозможно, рядом ведь все их близкие и друзья. - Ну… обычно в таких случаях принято пожимать руки, но я не очень умею… Не умею так прощаться, – смущенная улыбка, смущенные, но искренние глаза. Гаара протянул руку и улыбнулся, с души как будто спали оковы страха. Наруто в нерешительности замер, не в силах поднять руки и почувствовал движение. С помощью песка они сделали свое первое рукопожатие. Наблюдавшие за ними друзья видели прощальный, истинно дружеский жест, глаза прощавшихся шиноби видели друг в друге отражение частички собственной души. Показалось, между ними вспыхнули лучики уже опускающегося солнца. Гаара весь вечер сосредоточил на подписании документов, все внимание отвлекал на важные дела деревни. Задержавшись здесь допоздна, он остался наедине с собой и мог подумать обо всем. Находясь в полнейшей темноте, он ощущал себя безопасно, никто бы и не догадался здесь его искать. Гаара посмотрел на небо, начинало светлеть. Когда он вспоминал прощание, внутри из ниоткуда родилось тепло, продвигаясь вверх, оно разливалось по всему телу. Парень не ощущал земли, он чувствовал небо. Когда они прощались, за них говорили глаза. Глазами они дали себе обещание договорить, понять друг друга. Глаза Наруто, пожимавшего его руку, нашептали важную мысль – "если начал дело, заверши его, но по обоюдному согласию", а лучи солнца, вмиг вспыхнувшего, будто бы осветили это согласие. Оставалось совсем ничего: разобраться поскорей с делами и наведаться в Коноху, союзную деревню, для укрепления дружбы и силы союза. Солнце уже проникло в зал, прогоняя скрывающий каждый угол мрак, и Гаара, улыбнувшись, окинув светло-лазоревым взглядом любимую деревню, вновь стал Казекаге.
