Ребенку, лежавшему в кровати, окантованной красным бархатом, было меньше пяти. Громкие шаги в коридоре и постоянно скользящие туда-сюда тени раздражали. Он спихнул с себя одеяло и нахмурился, в воздухе витали беспокойство и напряжение. Но все утихло, ребенок, покачав головой и хмыкнув, натянул до носа шелк одеяла, поежился и закрыл глаза. Дверь бесшумно открылась, и послышались шаги. Резко открыв глаза и приподнявшись на локтях, он уже собрался пожаловаться воздуху во весь детский голос на невыносимую обстановку, как его рот зажала ледяная рука и вжалась в лицо. Взгляд мальчика скользнул по длинным, худым и белым пальцам, по рукам, по шее, и, наконец, наткнулся на лицо. Увидев знакомое лицо и расслабившись, ребенок даже не успел опомниться, как те же руки притянули его к себе. Взяв на руки и подвязавшись шелком, мужчина с силой двинул по окну, и, выбив его, выпрыгнул. Мягко приземлившись на падогу, и, помедлив несколько минут, черная фигура с закрывавшими теперь лицо волосами сорвалась с места.
- Это твое очередное задание? — прошептал еле слышно мальчик, стараясь не вдыхать ледяной воздух, свистевший рядом.
- Да, это новое задание, Итачи…— он мчался так быстро, что когда его ноги касались мягкого снега, они не оставляли следов. Мальчик закрыл глаза, его обдавало горячим дыханием учителя, только благодаря этому он еще не замерз. На душе стало как-то спокойно, он даже не заметил как они оказались за много, очень много миль от своего родного дома.
Человек внес ребенка в теплую комнату и положил на твердую кровать. Ребенок тихо посапывал, он то ли спал, то ли потерял сознание. На лице мужчины с буйной шевелюрой отразился ужас, реснички этого хрупкого существа были покрыты маленькими снежинками, а лицо, руки, ноги, все было мертвецки бледным. Сдернув с Итачи шелк и пижаму, он начал с силой растирать ледяное тело, он целовал, обдавая горячим дыханием ступни ребенка, сжимал ладони.
- Нет, ты не можешь просто вот так… ты не умрешь так глупо, в твоей жизни произойдет еще столько вещей, сколько в жизни обычного не случается…
- Мадара? Учитель… — мальчик улыбнулся и, зевнув, заснул.
МАДАРА, СПУСТЯ 10 ЛЕТ Сижу и листаю этот старый альбом, в нем совсем не много фотографий. Итачи не любил фотографироваться. Я заставлял его плавать, чтобы он стал крепче, а он не любил этого, сначала хмурился, даже возмущался, но потом перестал реагировать, нет, он выполнял все что я ему говорил, только без выражения. Я все время рисовал на этом чистом листе сам не знаю что. Может зря я вкладывал в него расчетливость и равнодушие? С каждым днем мне самому это не нравилось все больше и больше. Сначала он спрашивал, когда вернется домой? Но что я должен был ответить? Я молчал… вскоре он понял что домой уже никогда не вернется. Когда я сказал ему что у него появился брат, он на секунду просиял, когда я добавил что он им не нужен, его просто заменили вторым ребенком. Итачи вернулся в свое равнодушие. Моя ненависть, она закрывала мне глаза на боль, которую я причинял Итачи. Ненависть к клану. Я изгнан, и за что? За то, что просто сильнее их всех? Видимо да. Я готовил месть, и пусть для всех я уже мертв, главное, что для Итачи я жив, и он мне доверяет. Я учил его почти всему что умел сам, я всегда ему говорил: «Даже самая красная кровь, через час, станет землей, все что перестает иметь смысл становится землей, когда ты ступаешь по ней, знай, как только ты сам потеряешь смысл, она примет тебя в себя…» — да… он слушал, внимательно, и переставал задавать вопросы, потому что понимал. Он перестал бояться смерти. На тренировках я завязывал ему глаза, знал, что потом ему это пригодится.
Я долго думал, как сказать ему о том, что предстоит сделать. Когда пришел сказать он все понял, без слов. Я боялся, что мой Итачи не выдержит последнего испытания, вот только я боялся не за страдания ученика, а за свою месть. О, как же я был слеп, каким же я был животным. Я думал не о близком человеке, а об удовлетворении своей ненависти. И заплатил за это дорого. Теперь, единственный кто мне внимал, ненавидит меня. СПУСТЯ 3 ГОДА Мадара покидал свой дом. Он складывал нужное в узкую дорожную сумку. Итачи ушел месяц назад, ничего не сказав. Даже ничего не забрав с собой. Просто посмотрел равнодушно в глаза своему учителю и ушел. Он не хлопнул дверью, не стал даже разговаривать… Просто ушел, и забрал лишь сердце Мадары. После него осталась лишь пустота. Сначала Мадара тешил себя тем, что месть уже выполнена и ему никто не нужен, но потом он понял, что потерял слишком много. Все напоминало об Итачи. Даже ворон, сидевший на ветке дерева.
Мадара понял что должен уехать, как можно дальше. Собрав сумку он уже хотел уйти, как взгляд наткнулся на приоткрытую дверь в комнату Итачи. Потоптавшись, Мадара бросил сумку и скользнул в комнату. Все было чисто, была лишь пыль, осевшая на черный стол тонким слоем. Мадара провел указательным пальцем по столешнице несколько линий, которые сложились в слово «Итачи». Мадара нахмурился и выдвинул первый ящик: ничего, только тетрадь и ручка. Взяв ее в руки и полистав, он наткнулся на строки, заставившие резко измениться температуру его тела. «…Над жизнью всплывают тучи,
Я иду, спотыкаясь, домой
Вспоминаю объятья и жгуче
В сердце мне пробирается боль
Я иду, и глаза закрываю,
Знаю я, надо будет стереть
Всех из жизни, я их не знаю
Мать – не мать, и отец – не отец.
Я иду, медлительным шагом,
Никому из близких не жить,
Только брат мне останется братом
Я всегда его буду любить.
Я иду, спотыкаясь, а слезы;
Так предательски жгут мне лицо,
Ничего, скоро будут морозы
На душе; и мне будет легко…» — Перечитал Учиха вслух и свернув вырванный листок ушел.
Мадара шел по пыльной дороге, волоча ноги. Он не знал что ему делать. Обессилено сев не бортик и сжав ладонями голову он пытался думать. Что-то мешало, что-то влекло его куда-то. Он сам не понимал куда и зачем. Закрыв глаза он увидел перед собой дерево, рядом с которым он тренировал Итачи, его ученик сидел под ним и смотрел куда-то в сторону.
Открыв глаза, Мадара поднялся и пошел туда быстрым шагом, который вскоре перешел на бег. Сердце бешено колотилось в груди. Но когда он добрался и увидел одинокое дерево в его душе появилось что-то тяжелое.
Каждое утро Мадара приходил к этому дереву, что-то заставляло его это делать. Приходя, и ,видя что никого нет, Учиха садился под него и ждал, каждый день никто не приходил. Так прошло две недели, и бывший учитель уже собирался прекратить свои визиты. Он решил последний раз сходить на это место: попрощаться.
Подходя к дереву, Мадара увидел мальчика лет десяти, у него были темные волосы и черные глаза. Подогнув ноги в коленях, он сидел и читал книгу. Когда Учиха его окликнул, от неожиданности книга упала на землю, мальчик обернулся и Мадара увидел его лицо: оно было знакомым, такие спокойные глаза, разглаженные черты лица, да, такое лицо могло быть только у Учихи. Мадара присел рядом и поднял книгу. Мальчик недоверчиво покосился на незнакомого мужчину, но что-то в нем располагало к доверию, спокойствию. Глаза, они были черные, совсем как у него самого. Мужчина улыбнулся.
— Тебя ведь Саске зовут, да, малыш?
— Да, но откуда вы, знаете?
— Да, я много чего знаю, а про тебя в особенности. Ты ведь живешь со старшим братом?
— Так оно и есть, но откуда вы знаете?
— Я знаю твоего брата, он мне… я ему… — Мадара закрыл лицо рукой – я такой же как вы, я Учиха.. ты, ты не мог бы отвести меня к своему брату?
Мальчик кивнул, поднялся и молча пошел, они шли, петляя, по узким улицам. Мальчик молчал, он все понимал, совсем как Итачи.
На душе у Мадары было тяжело: каждый раз, когда он приходил к дереву, каждый раз, когда он приходил к дереву, но никого там не находил, становилось тяжелее, как будто камни оседали в душе. По ночам он боялся сойти с ума, ему даже слышался скрип камней. А теперь, когда он вот вот найдет то, что искал, ему стало еще труднее. Ему было страшно, на ходу он придумывал что скажет.
— Пришли – сказал мальчик и шагнул в дом. Мадара последовал за ним.
— Саске? Ты где бы… — Итачи недоговорил – Иди к себе, ты должен доделать задание.
Саске ушел, и Мадара с Итачи остались наедине. У Учихи старшего не нашлось слов. Итачи все понял, без слов, как тогда, когда получил свое последнее испытание.
— Прости – выдавил из себя Мадара – просто прости, и выслушай меня.
Итачи молча кивнул, он был спокойным, даже холодным и даже бесчувственным.
— Я был глуп, когда велся на свою ненависть, но я не понимал что в моей жизни есть что-то важное, это ты. Ты единственный кто доверял мне, и кому я сам мог доверять. Ты единственный, кто понимал меня без слов. Я не хочу тебя потерять.. нет, я боюсь тебя потерять. Ты мне нужен.. Я люблю тебя…
Итачи смотрел на Мадару, ему было больно, но не от того что он ненавидел своего бывшего учителя, нет же, ему было больно от того, что пришлось так долго ждать, так долго терпеть.
— Ты меня ненавидишь? – прошептал Мадара.
— Да – чистосердечно ответил Итачи и улыбнулся. Мадара все понял, без слов.
В его душе растворилось то, что не позволяло ему дышать столько лет.
У обоих Учих все поплыло перед глазами.
Мадара сжимал руку Итачи, Итачи это чувствовал и старался не закрыть глаза. Мадара прижал его к себе и обнял. Он целовал его лицо, шею, руки. Итачи лишь улыбался. Мадара положил Итачи на кровать и, хозяйничая языком в неумелом ротике Итачи, начал его раздевать. Когда Учиха младший был полностью раздет, Мадара начал исследовать каждый миллиметр прекрасного тела. Он знал это тело, но сейчас открывал для себя его заново.
Такие тонкие пальцы рук, такие бледные руки. На шее Мадара задержался. Проведя по ней кончиком языка и поласкав скулы, он на секунду заглянул в тяжело дышащий рот. Оставляя засосы на шее, Учиха старший отметил язычком впадинку на ключице и выдохнул, обжигая Итачи своим дыханием.
Спустившись ниже, а потом еще чуть ниже, Мадара куснул уже твердый сосок, Итачи негромко простонал. Мадаре так это понравилось, что он продолжил то кусать, то целовать его, другой холодной рукой гладя торс Итачи и спускаясь ниже. Ледяная рука скользнула по талии, а потом поднялась выше и тонкими пальчиками сжала твердый сосок. (Кстати о пальчиках), восставший (из мертвых) член Итачи упирался в бедро Мадары. Почувствовав это, он (Мадара а не член) решил что пора раздеться и ему (доперло). Обнажившись, (муген! Обнажись! Yuu Kanda *О*) Мадара вернулся к члену Итачи, и, массируя рукой головку, начал водить языком по стволу. Итачи сжал в руке простынь, и, не сдерживаясь, простонал. Мадара тем временем взял член в рот и начал посасывать твердую плоть. Доведя Итачи до дрожи, Мадара отпустил член ( и член, который наконец обрел свободу быстро смылся) и вернулся к лицу Итачи (Мадара вернулся ==»). Поцеловав в раскрасневшуюся от стыда и возбуждения щеку, Мадара отстранился и запустил в приоткрытый рот длинные, красивые пальцы (но один из пальцев был толще остальных, поэтому не поместился.. боже..что я несу..). Итачи инстинктивно стал играться с ними язычком (детство было тяжелым, дефицит на игрушки). Чуть подождав, Мадара вынул пальцы и вернулся к нижней части тела юноши. Раздвинув ноги, он нежно провел подушечками пальцев по колечку мышц, Итачи вздрогнул, Мадара надавил, потом ввел туда сначала один, потом второй палец (потом пятый, десятый ..и наконец двадцать первый..) и начал растягивать Итачи, задевая какие-то точки, которые заставляли его выгибаться. Выждав, Мадара вынул пальцы и медленно вошел. Дав Итачи выстонать и привыкнуть, Учиха стал медленно двигаться, постепенно наращивая темп. Итачи старался двигаться в такт ему, но из-за боли движения оказались сбивчивыми.
Мадара сам начал постанывать от удовольствия, и подметив что Итачи расслабился сорвался на бешенный темп. Кончив одновременно обессиленные Учихи были не в состоянии даже одеться. Мадаре снились Анбу, они пришли в их дом и разрушили все, потом Мадара их убил.. было много крови, через час она стала землей, и тишина, больше ничего.
Проснувшись, Мадару охватило волнение. Быстро одевшись он стал собирать вещи, попросив сделать тоже самое остальных Учих.
- Зачем?— спокойно спросил Итачи.
- Мы не можем здесь оставаться, ты же доверяешь мне, да?
- Да— чистосердечно ответил Итачи, он все понял. Без слов. Учихи уехали, уехали в новую жизнь. Прим. Биджу: Убейте бету тапком, пожалуйста. Это же надо ТАК испоганить ф-фик?! И комментарии в яое, между прочим, совсем не смешные, учитывая то, что они по заезженной схеме. Я в печали, ><
|
